Сильвестр Сталлоне

Сталлоне-актер качался всегда. Он признавал лишь явную силу, ту, что читается в атлетической мускулатуре. Арнольд Шварценеггер был его близким другом, и они нередко вели разговоры об идеологии накачки. Сталлоне считал, что чрезмерная мышечная гипертрофия не вызывает инстинктивного доверия зрителя. Такие мышцы, выражаясь языком спорта, не функциональны, ну а герои, которых созда­вал Сильвестр Сталлоне, подвижны как ртуть. Арнольд соглашался и делился визуальными секретами соревновательного бодибилдинга, когда ширина плеч зависит от объема дельт, ну а бычий загривок только портит все дело. По мнению знатоков, пика атлетической формы Сильвестр достиг в финале своей рэмбологии, фильме «Рэмбо-3». Тут он фантастически раскачал дельтовидные, и так, окольным путем, создал важное направление в современной накачке. Вот что рассказывает Флекс Уиллер: «Да, я настойчиво качал свои дельты, но главными их не считал. Предполагалось, что дельты особой погоды не делают, но их надо держать в тонусе, как, например, пресс. В «Рэмбо-3» Сталлоне поразил меня своими дельто­видными. Они были такими большими, что нарушали все привычные пропорции плечевого пояса. И вдруг меня осенило! Если я сам накачаю себе такие же дельты, то мною будут восхищаться словно героем Сталлоне! С той поры дельты стали моей приоритетной мышечной группой! Сегодня говорят, что это я создал новый стандарт пропорций. Пусть посмотрят «Рэмбо-3»!»

Как и многие из нас, Сильвестр Сталоне пошел в качалку не по собственной воле. Достали школьные «товарищи». Дело в том, что у Сталоне от рождения был де­фект речи, а вот деньги на его исправление у папаши так и не завелось. Тем более, что как раз на одиннадцатый день рождения Сильвестра он куда-то бесследно исчез. Мать начала ночевать по штатам в поисках работы и нового мужа. Слай, понятно, вслед за нею менял за школой школу. Ну а где любят новичков, тем более шепелявящих? Короче, где-то в 14 лет Слай взялся начаться и боксировать. Однажды пропавший папаша позвонил и, узнав о его новом увлечении, одобрил: «Если у тебя нет мозгов, то пусть будут хотя бы мышцы». А с образованием отношения у Сильвестра и вправду не сложились. Точно, как в свое время у Эйнштейна.

Свой атлетический успех Сталлоне всегда связывал с приемом пищевых добавок. Другое дело, что, по мнению Сталлоне, добавки не могут быть универсальными — для всех возрастов. Как-никак у каждого возраста своя биохимия. Есть и другое «но». Все, что действует, обычно дорого стоит. Производители боятся добавлять эффективные ингредиенты в продукты, поскольку это повысит их цену и «выбьет» из массовой потребительской ниши.

Есть и другие проблемы. К примеру в лабораторных условиях прогормоны работают, а вот большинство тех, что с прилавка, - нет. Почему? Ученые оши­баются? Как бы не так. Просто прогормоны частенько не того качества. А элементарная фармакологическая (антимикробная) чистота? Кто за нее поручится, если до сих пор многие добавки выпускают кустарно? И только потому, что их все еще не приравняли к лекарственным препаратам, и производство не контролирует государственная инспекция.

А если у тебя водятся деньги, и ты готов позволить себе заботу о здоровье? А что, если тебе за сорок, и эта забота — насущная потребность? А что, если ты перерос подростковую мечту о большом бицепсе, и тебе нужна по-настоящему высокая физическая форма, включая повышенный интеллектуальный и сексуальный тонус.

Кстати, как и Арнольд Шварценеггер, Сильвестр начинал с белковых концент­ратов Джо Уайдера. Первый свой коктейль он попробовал еще подростком. Когда Сталлоне исполнилось семнадцать, он уже много и со знанием дела дрался. Кого-то он укладывал в больницу, иногда укладывали его. Мать была в ужасе: сын рос типичной безотцовщиной. Когда началась вьетнамская война, мать совсем потеряла голову - не убили на улице, так теперь убьют на войне! Ей как-то удалось уговорить сына, рвущегося на передовую, поехать подзаработать инструктором по физической подготовке в Европу. Чудом она нашла через знакомых подходящий контракт в одну из швейцарских школ. Ну а выглядел в те дни Сильвестр так, что никаких вопросов по поводу квалификации к нему не возникло: могучие плечи, пресс квадратиками и свернутый на бок нос...

Ведал ли тогда Слай про свою будущую ослепительную судьбу кинозвезды? Конечно, нет. В те годы его интересовали только качка, бокс и красивые девушки. Как же все случилось? В школе, где Сталлоне преподавал физкультуру, наме­чался рождественский праздник. По этому поводу готовили спектакль. По ходу дела на сцену выходил громила, а такую роль не потянул бы никто из худосочных подростков. Предложили поучаствовать Слаю, тем более, что роль была почти без слов. Тот согласился и на репетиции выдал такой класс, что ошеломил пре­подавателей-режиссеров. Причем, больше всех удивился сам Сильвестр: а что, мол, во всем этом трудного? Преподаватели в один голос уверили Слая, что он - драматический гений, и ему прямая дорога на сцену.

Контракт закончился одновременно с вьетнамской войной. Сильвестр вернулся в Штаты и без проблем поступил в университет на факультет кино и драматического искусства. Если где-то и была драма, то ею для Слая стала сама учеба. Он никак не мог понять, чему его учат. Гомер, Феллини, неореализм... К чему вся эта лабуда, если он и без того знает, как надо снимать настоящие фильмы?!

Тут надо оговориться, что эпоха экшн тогда еще не наступила. И это понятно, ведь начать ее предстояло самому Сталлоне! В те годы показывали детективы. Это ко­гда однозначно положительный полицейский, к примеру, в исполнении Иствуда, умозрительно выводил преступника на чистую воду, а пистолет вынимал лишь в последний кадрах ареста, да и то без надежды на выстрел.

Сталлоне ходил по кинотеатрам и нигде не мог посмотреть классное кино. Сам-то он представлял все иначе. С первой минуты действие должно напоминать боксерский матч, который если и прерывается, то лишь для того, чтобы перевели дух зрители. Кончилось все тем, что Сильвестр сам засел за сценарий. Так родился киногерой по имени Роки, На факультете сценарные наброски назвали глупостью. Слай психанул, бросил университет за пару месяцев до получения диплома и подался в Лос-Анджелес — поближе к Голливуду.

Там он сдал готовый сценарий в особую сценарную библиотеку и был уверен, что через неделю, быть может, две, голливудские воротилы вызовут его руководить съемками. Как хозяин положения, он сопроводил сценарий особой пометкой: он продаст сценарий только при условии, что главную роль в фильме будет играть сам. Ни через неделю, ни через месяц Сталлоне так и никто и не позвонил. Первый звонок прозвучал через... два года. Какая-то заштатная киностудия была готова купить сценарий. За 500 баксов, ну и автор, конечно же, должен отказаться от своей ерунды про главную роль...

Прошло еще много времени, прежде чем за сценарий, без особой надежды на успех, взялась кино­компания «Юнайтед атистс». Сталлоне без споров утвердили на главную роль, просто потому что он, как дебютант, обходился компании дешевле прочих претендентов. Как водится, Сильвестру пообещали десять процентов от проката. Продюсер похлопал Слая по плечу и сказал, что с этими деньгами тот сможет купить себе что-то большое, например, почти новую подержанную машину. Никто и не думал, что эти самые проценты ровно через год сделают Сталлоне миллионером.

После фильма критика пела Слаю дифирамбы. Он «вылепил» принципиально новый кинопродукт с непривычным обилием действия. Причем, с цепляющей сюжетной линией. Между тем, для самого Сталлоне сценарий про Рони стал переходным. Идея эншн-жанра кристаллизовалась в его голове, пока не созрела до логического конца: почти полного отказа от традиционной драматургии. Так родился образ Рэмбо, прямолинейный, как герой компьютерной стрелялки. Этот персонаж только и делает, что воюет. В самом деле, к чему в кино слова? Если кратко, то суть «революции Рэмбо» такова. Кино, как известно, выросло из театра, когда дей­ствие разворачивается на фоне наивных картонных декораций. Лишенный зрелищности, театр вынужден бороться за внимание публики занятностью интриги, остротой диалогов, неожиданной развязкой. Подразумевалось, что по этим пра­вилам должно жить и кино. Сильвестр Сталлоне был одним из первых, кто заставил кино жить по собственному закону.

«Рэмбо» стал одним из первых фильмов, которые можно было смотреть, выключив звук: происходящее на экране зрители понимали без слов. Сюжет отступил на дальний план, уступив место захватывающему трюковому действию. Эту революцию (без кавычек!) высоколобые критики приняли в штыки. «Полный идиотизм!» - это был самый слабый эпитет фильму и его главному герою. Однако планета проголосовала за новую зрелищность деньгами. В одночасье великий новатор проснулся мультимиллионером, что для него означало лишь новую творческую свободу.

За плечами у Сильвестра Сталлоне больше 40 лет тренинга. Он начинал с бокса, а в серьезный бодибилдинг пришел, когда задумал сниматься в роли Роки. Тогда за полтора года ежедневных тренировок он поднял свой вес с 73 до 98 кг. Потом он много экспериментировал с методиками тренинга, не оставляя бодибилдинг ни на неделю. К съемкам «Рэмбо-3» он понизил удельный уровень жира в организме до 3%! Когда снимал «Скалолаза» нешуточно раскачал ноги. Как он говорит, тренировками он всегда боролся за собственное «я». В самом деле, нельзя уважать себя за слабость.

В свои 58 лет он продолжает тренироваться трижды в неделю по полтора часа. «В бодибилдинге я переболел всем, что и весь наш спорт - рассказывает Сильвестр — Частые тренировки, редкие тренировки, мегадозы протеина, фармакология...  И все равно я стоял на правильном пути. Сегодня я совершенно не чувствую своего возраста! А если и вспоминаю о нем, то лишь на дне рождения детей! Сегодня я могу научить других, как создать свой личный тренировочный план сроком в целую жизнь. Обо всем этом я обязательно напишу книгу. И даже не думайте, что это будут мемуары! До них мне еще далеко!»

В свое время Сталлоне решил снимать собственное кино. Ну а сегодня он решил производить собственное спортивное питание «InStone». Причины схожи. На изобильном американском рынке за годы кинокарьеры он так не смог отыскать продукты, отвечающие его профессиональному, а потому взыскательному, вкусу.

Сразу надо оговориться, «InStone» -это не общедоступный продукт. Даже банальный сывороточный протеин стоит у Сталлоне несравненно дороже. И не потому, что Слай злоупотребляет наценкой. Дело в другом. Как раз столько и должен стоить настоящий сывороточный протеин. (Почему все прочие протеины стоят едва ли не вдвое ниже, может спросить разве лишь самый непонятливый.)

С самого начала Сильвестр поставил перед штатом компании уникальную задачу создания препаратов фармакологического качества. Поначалу такая цель ка­залась невыполнимой. Как-никак, в производстве спортивного питания применя­ются те же самые пищевые технологии. Линии сыпучей расфасовки работают с известными допущениями. Отклонения в составе ингредиентов могут составлять несколько процентов. Когда речь идет о муке для домашних блинчиков, такое, быть может, и допустимо. А если о продукте для наращивания мышечной массы, где действующие вещества измеряются миллиграммами? Выходит, начинать надо с оборудования?

Потом производственная программа уперлась в проблему сырья. Те же ами­нокислоты, как известно, синтезируют как медики (для собственных нужд), так и многочисленные коммерческие структуры - на правах пищевых добавок. Казалось бы, у производителя спортивного питания есть выбор. На самом деле выбора нет. По той простой причине, что качество медицинских аминокислот дорогого стоит. Нет нужды говорить, что Сталлоне выбрал именно их.

Другими словами, продукты «InStone» рассчитаны на зрелого и состоятельного пользователя, который выше всего ставит собственное здоровье. В итоге поку­патель получает то, за что платит. На американском рынке спортивного питания каждый продукт под маркой «InStone» является лидером своей категории. Каждый! Согласитесь, такое положение достойно «звездной» репутации их автора.

Журнал: muscle fitness